Практическая терминология: Про хруст, грусть и прочие лики Отчизны
Нас много одиноких. По ночам
Мы просыпаемся и шарим спички,
Закуриваем. Стонем по привычке
И мыслим о начале всех начал.
В окошко бьются листья Золотые.
Они в гербах и датах. Полночь бьет.
А мы все курим, полные забот.
Нас много одиноких. Вся Россия.
Давненько, когда я только задался вопросами «А сколько денег можно в одно рыло просадить в Куршавелях» и «А чо они будут делать, когда спиздят ВСЁ», внимание мое стало цепляться за всякие несущественные мелочи, часть из которых я периодически вываливаю в своих пстах, но большая их часть таки остается за кадром. Это нормально. Я не претендую на истину, ибо трезво оценивая свои исследовательские способности, я почему-то представляю себе бурятского шамана, камлающего над карбюратором сбитого фокке-вульве. Но меж тем, пытаясь приподняться над своей жердочкой и, высунув жало, спалить «а что там творится, повыше-то», я стал замечать за руководством нашего борделя вполне ожидаемые (а местами откровенно чаемые) телодвижения. Со временем ряд из них стал давать результаты, которые можно даже считать победами штоле, ну и порой ощутить немного той самой Гордости, за очередную пайку которой я готов совершать положеные мне буратинские поступки, типа наделения абсолютно незнакомого мне человека Верой и готовностью, вопреки формальной логике, разделить Последствия не своего поступка. Но я отвлекся, так-то не за это хочу сказать.
Мы в мир принесем чистоту и гармонию,
Он будет купаться у нас в красоте!
Там женщины пляшут, тут бегают кони,
И верьте: мы знаем дорогу к мечте!
Все будет сработано быстро и слажено...
Так! Это не трогайте — это заряжено!
Чуточку отвлекаясь от изменений объективных, касающихся вполне себе материальных процессов, нельзя не отметить, что общество наше представляет собой этакого лабораторного мутанта — жертву многолетних экспериментов группы генетиков, при чем каждый из этой группы явно проводил свои собственные опыты, а получившийся уродец подвис в непонятном статусе, вроде как и на утилизацию пора, да вот беда: новых мышей не завезли. Вот такие мы, буратины, у каждого в голове своя тараканья упряжь, общего у нас — только телега, которую мы лебедь раком щуку. А меж тем мы, буратины, являем собой самый важный из ресурсов Родины. И любые изменения, в какой из отраслей народного хозяйства не проводи — наткнутся на непреодолимое препятствие: буратины остаются все те же.
На «первый-второй» рассчитайсь!
Первый-второй, первый второй...
Первый, Шаг вперед! — и в рай.
А каждый второй — тоже герой,
В рай попадет вслед за тобой.
Первый-второй, первый второй...
Не оттого ли от века к веку «прогрессивная общественность» так увлеченно искала ту общую колею, называя ее то «национальной идеей», то «русским путем», в которую надлежит направить буратин? Нужно отдать должное: временами идея очень хорошо срабатывает, будь то марксисты-социалисты, дедушка Геббельс, или дамоклов меч международного терроризма. Но мне поиски такой Идеи представляются забегом в костюме Фемиды по полю, усеянному граблями. Хотя было бы очень даже замечательно, только представь себе: все буратины разом, в едином порыве, единым строем, в одном устремлении… А нужно ли это? Нужна ли эта Идея в том виде, в котором ее принято искать?
И кровь струилась, алая на черном,
Достанет ли вам духу, менестрели,
Воспеть геройство обреченных,
Погибших без надежды и без цели?
С трудом еще в свою победу веря,
Враги идут безмолвные, как тени.
А я, с усмешкой загнанного зверя,
Отбросил щит на старые ступени,
Пусть подождет меня еще минуту
Чертог забвенья, мрака и печали -
Остатком жизни смерть неся кому-то
Я шел в последний бой с двумя мечами.
Может поступить проще? Может дать буратинам всего сразу, кому не хватает хруста — выдать булки, кто тяготеет к Сталину — выдать трубки, кому недостает посконности — раздать косоворотки, кому надо духовности — да нате… и пусть каждый сам ищет в этой похлебке свой кусок, пусть вылавливает его и кушает сколько влезет. Пусть все утолят свой голод, свою жажду той самой Гордости, которая делает нас готовыми к свершениям. Уверен: разок вкусив забытый плод, мы побежим за новой пайкой, как тот ослик за морковкой. Уйдут в прошлое, подобно грязным мискам, и булки, и косоворотки, и остальное, отработанное, уже безвкусное.
Веди нас осторожно, ведь мы еще диковатые, но последовательно, ведь мы еще трусоватые, покажи нам с центральных каналов «Лимпияду», «Крымнаш», посади нас на эту иглу — и мы будем рады. Дай нам чуть-чуть поверить в себя, и мы пойдем за тобой. Ты сам удивишься, как много мы можем: яблони на марсе? — тьфу и растереть.
Мы все хотим жить.
Но желание жить и стремление жить — не одно и то же.
Касьян.
Мы просыпаемся и шарим спички,
Закуриваем. Стонем по привычке
И мыслим о начале всех начал.
В окошко бьются листья Золотые.
Они в гербах и датах. Полночь бьет.
А мы все курим, полные забот.
Нас много одиноких. Вся Россия.
Давненько, когда я только задался вопросами «А сколько денег можно в одно рыло просадить в Куршавелях» и «А чо они будут делать, когда спиздят ВСЁ», внимание мое стало цепляться за всякие несущественные мелочи, часть из которых я периодически вываливаю в своих пстах, но большая их часть таки остается за кадром. Это нормально. Я не претендую на истину, ибо трезво оценивая свои исследовательские способности, я почему-то представляю себе бурятского шамана, камлающего над карбюратором сбитого фокке-вульве. Но меж тем, пытаясь приподняться над своей жердочкой и, высунув жало, спалить «а что там творится, повыше-то», я стал замечать за руководством нашего борделя вполне ожидаемые (а местами откровенно чаемые) телодвижения. Со временем ряд из них стал давать результаты, которые можно даже считать победами штоле, ну и порой ощутить немного той самой Гордости, за очередную пайку которой я готов совершать положеные мне буратинские поступки, типа наделения абсолютно незнакомого мне человека Верой и готовностью, вопреки формальной логике, разделить Последствия не своего поступка. Но я отвлекся, так-то не за это хочу сказать.
Мы в мир принесем чистоту и гармонию,
Он будет купаться у нас в красоте!
Там женщины пляшут, тут бегают кони,
И верьте: мы знаем дорогу к мечте!
Все будет сработано быстро и слажено...
Так! Это не трогайте — это заряжено!
Чуточку отвлекаясь от изменений объективных, касающихся вполне себе материальных процессов, нельзя не отметить, что общество наше представляет собой этакого лабораторного мутанта — жертву многолетних экспериментов группы генетиков, при чем каждый из этой группы явно проводил свои собственные опыты, а получившийся уродец подвис в непонятном статусе, вроде как и на утилизацию пора, да вот беда: новых мышей не завезли. Вот такие мы, буратины, у каждого в голове своя тараканья упряжь, общего у нас — только телега, которую мы лебедь раком щуку. А меж тем мы, буратины, являем собой самый важный из ресурсов Родины. И любые изменения, в какой из отраслей народного хозяйства не проводи — наткнутся на непреодолимое препятствие: буратины остаются все те же.
На «первый-второй» рассчитайсь!
Первый-второй, первый второй...
Первый, Шаг вперед! — и в рай.
А каждый второй — тоже герой,
В рай попадет вслед за тобой.
Первый-второй, первый второй...
Не оттого ли от века к веку «прогрессивная общественность» так увлеченно искала ту общую колею, называя ее то «национальной идеей», то «русским путем», в которую надлежит направить буратин? Нужно отдать должное: временами идея очень хорошо срабатывает, будь то марксисты-социалисты, дедушка Геббельс, или дамоклов меч международного терроризма. Но мне поиски такой Идеи представляются забегом в костюме Фемиды по полю, усеянному граблями. Хотя было бы очень даже замечательно, только представь себе: все буратины разом, в едином порыве, единым строем, в одном устремлении… А нужно ли это? Нужна ли эта Идея в том виде, в котором ее принято искать?
И кровь струилась, алая на черном,
Достанет ли вам духу, менестрели,
Воспеть геройство обреченных,
Погибших без надежды и без цели?
С трудом еще в свою победу веря,
Враги идут безмолвные, как тени.
А я, с усмешкой загнанного зверя,
Отбросил щит на старые ступени,
Пусть подождет меня еще минуту
Чертог забвенья, мрака и печали -
Остатком жизни смерть неся кому-то
Я шел в последний бой с двумя мечами.
Может поступить проще? Может дать буратинам всего сразу, кому не хватает хруста — выдать булки, кто тяготеет к Сталину — выдать трубки, кому недостает посконности — раздать косоворотки, кому надо духовности — да нате… и пусть каждый сам ищет в этой похлебке свой кусок, пусть вылавливает его и кушает сколько влезет. Пусть все утолят свой голод, свою жажду той самой Гордости, которая делает нас готовыми к свершениям. Уверен: разок вкусив забытый плод, мы побежим за новой пайкой, как тот ослик за морковкой. Уйдут в прошлое, подобно грязным мискам, и булки, и косоворотки, и остальное, отработанное, уже безвкусное.
Веди нас осторожно, ведь мы еще диковатые, но последовательно, ведь мы еще трусоватые, покажи нам с центральных каналов «Лимпияду», «Крымнаш», посади нас на эту иглу — и мы будем рады. Дай нам чуть-чуть поверить в себя, и мы пойдем за тобой. Ты сам удивишься, как много мы можем: яблони на марсе? — тьфу и растереть.
Мы все хотим жить.
Но желание жить и стремление жить — не одно и то же.
Касьян.
5 комментариев
вообще за бортом барахтаюсьлояльностью не связан./потрясает портретом учителя/
Независимый ЦеБе — где? Вывоз стоимости с территории и не думает заканчиваться. Пока за бюджетные деньги Копетаны госуправления и\или Бузинеса проводит семинары «Как жить после Кипра» (сам видел, и наверняка увижу вот хотя бы в октябре), нанимает шлюх, а потом разлетается по курортам, нипаверю.
Может с одной целью, а может и с другой, знать такое невозможно. Только выбрать, во что верить, и ждать последствий.