Глядя на географию моей биографии многие говорят: помотало.
Не, не помотало.
Побывал — так говорю я.




С детства люблю путешествовать. Больше всего люблю автомобилем, хотя и поездом — тоже хорошо, если едешь в одинокого да покуриваешь в открытое окошко. Душевно. А вот самолеты не люблю: быстро, эффективно, тупо. Натуральная скотовозка. Вот вертолет — душевный, наверное, если впереться в иллюминатор — шикарнейшая картина. Но гул турбины моментально вызывает во мне условный рефлекс — проваливаюсь в полудрему. Как всегда. Автомата не хватает. 

Давно путешествую по стране. Скажешь, вынужденно? Да, невыездной. Только выйдет срок — я не побегу делать себе загранпаспорт. Да, не был я в ваших Турциях и Тайландах. И в Египтах тоже не был, хоть там и есть что посмотреть. Только ты ведь стремишься в заграничный курорт не ради красоты. Да, я давно уже слушаю твои рассказы об очередном отдыхе. Во-первых ты едешь туда, потому что это модно. Во-вторых, потому что там все не так, как здесь. Там милые твоему нутру вылизанные улочки, услужливые официанты, там его величество Сервис. Вот что тебя манит. Там все НЕ ТАК. А ты свою-то страну видел? Где ты был? С чем ты сравниваешь, тюлень? Свернули базар.

Ну да, жена периодически на работе наслушается таких же вот, как ты, и давай мне мозги полоскать. Вон люди то, вон люди сё. Я не сержусь на нее, баба, хуле. А через несколько дней из гаража выезжает застоявшийся внедорожник и она окончательно успокаивается: скоро снова в путь. Куда на этот раз — знает только навигатор, стремительно наполняющий свое нутро свежими картами.



Но только лишь один край смог меня заземлить накрепко. Так, что сразу прикипел. Как сейчас помню — попал я в самую жопу Сибири в конце декабря. Горячий южный парень. Тогда на севера еще летали «скотовозки». Представь себе ТУшку, в которой по проходу не катают тележки с напитками. Потому что в проходе — стоячие места. Консервная банка, полная вахтовиков с баулами. Тогда, кстати, можно было отвести ребенка в кабину экипажа на «экскурсию». Ну а в «скотовозке» дополнительные пассажирские места были даже в кабине. Так я и летел, примостившись на свой баул в ногах у штурмана. Романтика, ити ее.

Села скотовозка не в аэропорте, а на аэродроме. Старенький БАТ, замерший возле свежерасчищенной от снега полосы. В отдалении — будка диспетчера, кунг со спящей РЛСкой и утопающий в снегу арочник. Автобусов не подают, в ту сторону топай. Преодалев какие-то 300 метров я уже околел до безобразия. Погода, кстати, была хорошая: около -30 без ветра. Встречавший меня товарищ был опытным, осмотрев мой модный прикид, кожанку, пидорку, зимние ботинки, он только улыбнулся — видимо себя вспомнил. Ну и сразу же одарил меня со всем сибирским радушием: ушанка, бушлат, безразмерные валенки. Пообещал унты справить. Я пытался согреть изнутри не гнущийся бушлат и тихо радовался.



Первая зима стала для меня испытанием. Не верь тому, кто рассказывает, мол херня мороз, потеплее одевайся и все дела. Это бравада. Впрочем, имеет право: здесь каждая зима испытывает тебя на прочность. И уж тем более не слушай уральцев, а в особенности питерцев, которых хлебом не корми, дай только порассказывать, что эти ваши сибирские морозы — тьфу и растереть, воздух-то сухой, а вот с нашей питерской влажностью, да в -20… С ходу в гору посылай их нахуй и пусть их там ебут медведи. Я те по секрету расскажу: в -40 воздух имеет одинаковую влажность в любой точке земли. Просто ближе к -35 все окутывает белая дымка — это кристаллики льда. Ага, та самая влажность. Падает на землю и не отсвечивает. Зато горизонт при этом отодвигается чуть не вдвое… Кристальная чистота. Только эту чистоту, без влаги и почти без кислорода, нужно как-то запихивать в сопротивляющиеся легкие. Зато красотища какая...



Но вот в апреле закончилась моя первая зима и явился мне чудесный край. Сюда действительно нужно попадать зимой, чтоб на твоих глазах бескрайний снежный плен обнажил землю, сплошь изрезанную болотами, реками, речушками и ручьями, озерами и старицами. Реки здесь, на плоской как стол равнине, напоминают горную дорогу типа «серпантин». Они сплошь состоят из бесчисленных поворотов. А ручьи… ручьи ломают Шоблон. Ширина 70-80м — это ручей? Ручей. Не веришь? Показать, где мы по прошлому году газушку (ГАЗ-71) утопили? На фото выше — малый ручей Ендырского бассейна.

И приходит вода. Нет, не так: Вода. Какие-то не реальные объемы, заполняющие все и вся. Летом здесь воды и суши примерно-верно пополам. 



И природа оживает, вспыхивает, чтоб успеть за короткое лето оторваться по-полной. Хотя в первый раз ты этого не поймешь. Она покажется тебе однообразной. Тайга здесь в основном «грязная», т.е. плотная, частая, подлесок перемежается вездесущим валежником, буреломами. Проклятые тучи насекомых напрочь выбивают из нее остатки дружелюбности. Странное дело — с ней полностью сливаешься не продираясь свозь нее на своих двух, а лежа на теплой броне МТЛБ, когда пьяные таежные запахи перемежаются с солярным выхлопом, под урчание дизеля и чавкающую торфом гусянку.



А если тебе повезет — наткнешься осенью на старое пожарище, поросшее лиственницами. Бредешь, бредешь и тут РРРЯЗ! все вспыхивает золотом, и сверху и снизу, ляжешь на ковер из мягких иголок, смотришь сквозь полупрозрачные кроны на небо, и хочется помереть именно здесь. В этой красоте, в этой тишине, в этом дурманящем аромате. А потом забредешь севернее, где уже ощущается легкое дыхание тундры, где деревья реже, где подлесок сменяется кочкарником, а промеж всем этим растет ягель. Белый, чуть зеленоватый, мягкий, упругий. Опустишься на него, сорвешь клочек, очистишь от мусора, понюхаешь — грибами пахнет. Его даже жрать можно. Особенно если ты по жизни олень. Пройдешь по нему, в предрассветной дымке, до озерца, костерок организуешь, чайку разведешь, солнце встретишь — и помирать совсем не охота, хочется жить здесь. Жить и радоваться.



Кстати, здесь не принято звать Тайгу лесом. Только по-имени. Опытные с ней не шутят. Каждый год она забирает шутников пачками. И «диких» и «бывалых». Всяких. Здесь ходят по грибы-ягоды с ружьем. Это нормально. Не удивляйся, если глядя на твой крутой легендарный внедорожник, тебе предложат оставить его «на сухом» и пересесть в УАЗик. Здесь есть машины двух категорий крутости: УРАЛ и всякая накипь. Здесь принято останавливаться на дороге и помогать. Здесь все по-простому. Здесь люди такие. И я здесь стал таким же.

Здесь я постояно чувствую: я на своей земле.
И я никуда с нее не уйду. 
Никуда, слышишь.