В этом Мiре, камрад, нет и не может быть ничего нового. Нет ничего, что можно было бы найти, придумать или открыть. Да, можно сложить кусочки твоего калейдоскопа в другой узор. Сплести из него ковёр-самолёт и улететь в Хургаду. Изготовить лампу — и стать её рабом, уткнувши взгляд в Retina display, и тереть её мёртвоё брюхо своим живым пальцем. Смастерить волшебного коня о двух или четырёх колёсах и ездить каждое утро на работу. Мёртвое становится живым только благодаря тому, что ты смотришь в калейдоскоп. Эти смешные стёклышки, бисер и прочий мусор, они всегда одни и те же. Но смотрит на них разное, и поэтому искра, застрявшая в мясном колодце, вынуждена объяснять себе одно и то же Вечно Пребывающее разными словами в «разное время».
Поэтому истину нужно регулярно проговаривать на новый лад, поэтому все, кто заглянул в себя (она там), говорят одно и то же разными словами. Воплотившись в слова, она (спхота, если угодно) создаёт иллюзию понимания, которая сразу же начинает распадаться. Чем проще и яснее слова, тем быстрее. Некоторые смогли выразить истину так, что никто не понял ни «тогда», ни «сейчас», но многие смогли узнать её в лицо, просто спросив себя.
Например, один камрад, известный под собачьим позывным Скотинос (σκοτεινός), которому забили учётку и потёрли почти все заметки и примечания, писал:
«В одни и те же воды мы погружаемся и не погружаемся, существуем и не существуем». Я бы добавил: «мы и не мы». Хочешь узнать (гыгыг), почему — лезь под крышку.
Читать дальше →
