Говорят, что каждый человек — мужчина ли, женщина ли – огонь. И это верно физически. Мы сжигаем в наших маленьких топках кусочки других живых машин, и горим сами, с температурой 309,6 К.

Но мы сгораем и в другом смысле. Едва родившись, мы сразу начинаем умирать, словно искры, летящие от костра, в темноту. Вместе с тем наш огонь переходит в свет, и пока это происходит, тьма отступает. Именно этим огнём сияют  глаза детей. Чем ближе мы друг к другу, тем позже погаснем.

Сперва полыхаем, потом горим ровным мощным пламенем, затем пышем жаром, который уходит всё глубже и глубже внутрь, под слой наросшего пепла. Тот самый ветер, что питает наш костёр, раздувает наше пламя в молодости, в старости сдувает наш пепел — частичку за частичкой. В конце ветер развеет этот пепел в невидимую пыль. Именно этот ветер сушит лица стариков. Чем дальше мы друг от друга, тем холодней каждому.

Между пламенем и пеплом две искры встречаются, чтобы отдать часть себя ради третьей, четвёртой, пятой – и сгореть быстрее. Пока живы родители, мы прячемся от ветра в их тени.
Если новая искра будет одна — костёр станет меньше, если две – может стать меньше, если три – а если три, костёр сможет расшириться и поджечь больше топлива. Именно это раздвинет границы тьмы. Чем меньше нас, тем гуще мрак вокруг.

Можно гореть быстро и ярко, можно едва тлеть, можно сунуть ся в порыв ветра и погаснуть до времени, если слаб – или разгореться ярче, если силён. Но ветер всегда сильнее.
Можно направить ся в грязную лужу, можно залить свою искру водкой, можно скурить её вонючим дымом, можно опалить ею мёртвые вещи.
Можно остановить ею искру чужого костра, чтобы он не сжёг наше топливо и не выел наш воздух, можно греть Сидящего У Костра, можно рисовать Ему пламенем красивые узоры.
Ему всё равно, Он смотрит на звёзды, пока искра не сделает ему больно — тогда Отодвинет Ся. Именно это и называется свободой, её ни дать, ни отобрать, но потратить – вполне. Чем больше каждый тратит на себя, тем меньше её у всех.

Наш костёр разворошили, камераден, и он умирает. Разбросанные вокруг, его части проигрывают тьме, забирают друг у друга топливо, питают чужие костры. Именно это и называется истинной смертью, потому что живёт не искра, искра только умирает, но костёр живёт. Именно это и называется «дать стране угля». Чем дольше мы ждём, тем меньше у нас времени.

Орден «Ц.» отличается от всех иных орденов тем, что претендент сам ставит себя в Строй, который и вручает ему орден, чаще всего – посмертно.
Орден «Ц.» отличается от всех иных Орденов тем, что не существует, и потому неуничтожим, но осуществим.

Помолчим об этом.