В старые добрые времена, когда сиськи были большими, к скоморошьему племени было принято относиться с подозрением, а зрелище именовали позором. В наше время человек сам становится к позорному столбу (post) в так называемых соцсетях, а зритель оставляет на столбе пахучую метку собственного эго или просто издаёт одобрительный лай(к).

В своё время театр оказался полезным изобретением — вместо того, чтобы хулиганить дисциплину и нарушать  безобразия в расположении части, личный состав занимал себя выдуманной историей и безопасно разряжал накопившийся эмоциональный заряд слезами или смехом. Кроме того, появилась возможность навязать публике некоторый образец поведения, позволяющий сберечь гусиное поголовье. Всё это увеличивало важнейший ресурс командира — время, и помогало  выжить всей общности.

Внушение (суггестия) работает лучше, когда публика «раскачана», то есть эмоционально нестабильна, когда  внимание её захвачено, а суггестор генерирует яркие образы. Образы управляют физиологическими реакциями. Доказать легко — каждый из нас смотрел фильмы ужасов, у каждого есть знакомый, регулярно рассматривающий порнографию, а оставшаяся часть может сначала прочитать слово «лимон», потом представить себе этот жёлтый, в пупырышках, фрукт с каплей прозрачного сока на срезе и сравнить ощущения.

Было установлено, что восприимчивость к внушению снижается по мере снижения гормонального фона и накопления опыта, т.е. с возрастом. Было также установлено, что некоторые особи обладают врождёнными способностями к суггестии (благодаря, например, особенностям разреза глаз, увеличенной подвижности мимических мышц лица, расширенному голосовому диапазону), что их способность передавать другим своё психоэмоциональное состояние обеспечивается сверхнормальной аффективностью, а сброс вызванного последней напряжения реализуется путём особого тонально-ритмического структурирования речи.

Совершенно ясно, что с точки зрения командира деятельность таких людей необходимо направлять, а если это невозможно — прекратить. То есть, «вычеркнуть, отбросить, изъять, исключить, запретить учителям использовать «плохие» стихи в беседах с учениками и не давать поэту хора для постановки его трагедии, если он говорит о [вставить нужное] что-то плохое.[...] Мало того: мы заставим поэтов утверждать, что эти поступки были совершены другими лицами.[...] подобные высказывания мы запретим и предпишем и в песнях, и в сказаниях излагать как раз обратное.»

Всякое продвижение свободы слова, печати, искусства и собраний имеет смысл тогда и только тогда, когда ответственные за слово, печать, искусство и собрания у себя защищены языковым и культурным барьером, у противника же — отсутствуют, или не контролируются собственным начальством, или перевербованы. На оперативном уровне из этих людей создают самовоспроизводящуюся субкультуру и её управляющую касту, мнящую себя субэлитой и противопоставленную как операторам, так и большей части управляемых. На стратегическом уровне подменяют  культурообразующие тексты и языковые средства (словарь), чтобы исключить возможность культурного развития в любом отличном от заданного противнику направлении даже при полной потере контроля.

При этом большим успехом при создании у противника выгодных для своей культуры поведенческих шаблонов и субкультур является объединение смыслового наполнения и формы его передачи с учётом возрастных психофизиологических особенностей. Так, для детей используют сюжеты, в которых поведение протагонистов отличается или прямо противоречит общепринятым нормам поведения местной культуры и формам эмоциональных реакций, размывают половые и возрастные различия, (Линдгрен, Андерсен, Перро);  в качестве места действия предлагаются «миры» и «вселенные», выгодно отличающиеся от местных ландшафтных особенностей, а персонажи привязаны к чужой культуре или не имеют аналогов в местном культурном контексте (Льюис, Роулинг); вводят иноязычные и инокультурные формы творческой и игровой деятельности.
 
Для субкультур подростков и юношества используют растормаживающие аудиовизуальные и кинетические средства и практики (возбуждающие или транс-провоцирующие ритмы, стробоскоп, headbanging, pogo) вкупе с обязательным употреблением психоактивных веществ (алкоголь, героин, стимуляторы, эмпатогены), деструктивными и экстремальными повседневными практиками (промискуитет, попрошайничество, squatting, самотравмирование, «байкинг», «руфинг», «ультрас») и дезадаптирующими внешними отличительными признаками (мода, причёски, татуировки, cutting). Смысловое наполнение использует естественные для молодого человека повышенный гормональный фон и гиперактивность, стремление к удовольствиям, трудности социальной и профессиональной интеграции в общество, всячески героизируя неадекватность.

Таким образом производят искусственный отбор, в ходе которого наиболее активные и жизнеспособные особи когорты бессмысленно разбазаривают психические и физические ресурсы в самый продуктивный для правильного развития и деторождения период. Вместе с тем, испытанные в это время интенсивные ощущения, свойственные юности вообще, намертво привязываются к продуктам чужой культуры; будучи уже в зрелом, а то и пожилом возрасте, люди продолжают держаться за вражеские символы и практики. Это приводит к инфантильности в поведении и шизофренически раздвоенной картине мира.

Так работает культурное оружие, и мы его работу оплачиваем — деньгами или временем, родителями и детьми.
Если убрать из твоей жизни чужие песни-фильмы, что тебе останется своего? Хватит ли остатка на то, чтобы ответить на простой вопрос: кто я?