Гутен шморген, камераден, всем по ломтику пива и стакану холодной телятины.
В который раз попытаюсь ответить на заданный кому-то другому вопрос. Поскольку люди разные, постараюсь дать ответ для нескольких уровней понимания. С чего бы мне, раковану с клешнёй, лезть туда, где оттоптали копыта живые классики? А ниипёт, полезу.
Итак, «почему страйк является pidarskim ходом».

Собственно, а почему только страйк? Байкенг, Лукоебашинг, Скрэпбукинг, и всякий прочий Хэндмэйд, forgive my Dogspeak, это всё одно и то же засирание мозга, очередной крестовый поход pidarasov.

Конечно, само по себе употребление иностранных слов вместо их аналогов, не сделает тебя чужим. Просто подготовит почву, оторвав тебя от своего. А ещё, забьёт в твою голову нехороший гвоздь. Язык не только карта мира, это ещё и операционная система. Он не менее приспособлен к вмещающему ландшафту, чем твой обмен веществ. Это живое существо. Оно может усвоить чужой материал, но этому есть пределы.

Изучая чужой язык, ты ставишь на своё «железо» ещё одну культуру, ещё один способ взаимодействия с окружающей средой. Это даёт определённые возможности, но требует постоянного слежения за собой; иначе легко проснуться  однажды каким-нибудь джеком, даже не заметив. Страны, ведущие культурную войну, спонсируют изучение своих языков. Они учат говорить жопой.



Если же свой язык просто разбавить чужим, не изучая его, голова будет работать плохо. Процесс мышления будет спотыкаться, как он спотыкается на любом непонятом, но выученном слове. Именно поэтому борцов за чистоту языка принято осмеивать всяческими «хорошилищами», ведь врагу выгодно, чтобы ты думал медленно и плохо.

Но это ещё цветочки, камрад. Йаготке — это внедрение чужих повседневных практик. Можно напейсать тысячи правильных слов, но слова мертвы, а мир живой. Слово — просто след, отпечаток ноги. Вот это вот интеллигентское «такой умный, аж дурной», оно оттого, что суть должна предшествовать словам, а не наоборот. Любой текст зазубривается последователями до полного непонимания.
Пример работает намного эффективней. Человек учится подражанием, он видит и воспроизводит. Кажется простым, но мы до сих пор не можем научить машины это делать.



И что же видят твои собратья, камрад, когда ты, нарядившись ярче цыганской невесты, рассекаешь на байке? Они видят, что обезьяной быть можно, а значит — нужно. Что чужим надо подражать, а своё — предавать. Что нужно отделять себя от общества и ставить себя выше его. Это относится к любой субкультуре.

Наконец, что является сутью всех подобных движений, а так же их наиболее пидорским элементом? Это Жизнь Понарошку. Онанизм является грехом не потому, что от него волосы на руках растут. Всё намного хуже.



Вот есть ты, камрад, а вокруг тебя — огромный, прекрасный и ужасный Мір. Тебе сделан царский подарок — способность создавать этот Мір заново с каждым ударом пульса. В нём есть твоё место и твоё дело, и что же? Ты отвергаешь Большую Игру ради «малэнькой, алэ своей». Ты капризничаешь над тарелкой тов. Сутбы и канючишь: «своё нихачю, хачю несвоё». Ты «мечтаешь», хороня волю в хотелках. Ты «воображаешь себя кем-то другим», ты глушишь звуки Міра «музыкой», ты предоставляешь себя (кому же?) для мистерий в кинотеатрах, считая себя «просто зрителем», ты сношаешь мёртвое на Youporn, ты направляешь свой дар Творца Міра в мёртвую тьму заэкранную на WoT. Это некромантия, оживление мёртвого. И оно, мёртвое, придёт за тобой, будь уверен. За всеми нами. Оно ласково просит: «Поиграй со мной». И мы отвечаем.


Когда другие прожигают жизни в поисках истинного, помни — ничто не истинно.
Когда другие ограничивают свои действия во имя правды законами, помни — всё дозволено.